Пожалуй, у каждой страны есть своя Чечня. В Индонезии это Banda Aceh, и это место неслучайно так называется. Долгое время туристы опасались туда даже приближаться. Здесь каждый день проходил под трели автоматных очередей. Часто окраины пытаются отделиться по религиозному принципу, мусульмане Банда Ачеха пытались отделиться от мусульманской Индонезии потому, что она была недостаточно мусульманской. Религиозный фанатизм здесь издавна особенно силен. Так продолжалось годы, пока кому-то наверху это не надоело и он не устроил в один из последних дней 2004г цунами, повлекшее огромные наводнения. Пострадали многие регионы и страны, но гораздо больше всех досталось именно Банда Ачеху. 130 000 человек погибло в городе и окрестностях, это половина от числа погибших по всему миру. 
Да, это не библейский потоп, но история действительно разительно повторяется. Это был словно щелчок по носу людям, забывшим о терпимости. Он отвлек их от внутренних междоусобиц, заставив просить о помощи, и помощь пришла со всего света. Одним из условий международной поддержки было перемирие между сепаратистами и правительством, стороны пошли на уступки: региону были даны широкие права автономии, повстанцы сложили оружие. Нет худа без добра. В восстановление были вложены огромные средства и за несколько лет он был отстроен заново. Сейчас Банда Ачех - это по-прежнему самая радикальная мусульманская община Индонезии. Только здесь существует шариат, исламская религиозная полиция. В горах по-прежнему бегают остатки террористов, которых эта история ничему не научила. Несмотря на огромную финансовую помощь к белым иногда по-прежнему относятся враждебно и, например, могут отказать в заселении в полупустующую гостиницу под предлогом, что нет мест. А вдоль дорог встречаются рекламные бигборды, где вместо улыбающихся людей с бутылкой колы, изображен чертик и призыв, что день святого Валентина от сатаны.
И вот на рассвете мы въезжаем в Банда Ачех, город, смытый цунами.
Жилье здесь не дешевое, разбалованные вниманием многочисленных миссий международных организаций местные взвинтили цены. Красавцы, содрать по максимуму с того, кто пришел тебе помогать, это надо иметь особый уклад совести. Мы с Криштофом заселяемся в одну из гостиниц города, упомянутых в путеводителе. Желудок урчит и просит наполнения. Выходим на охоту. Нашим уловом стали пара пакетиков кофе, сладкий хлеб и папайя. Продавец хлеба, передавая нам его, настороженно озирается по сторонам, опасаясь внимания религиозной полиции. Рамадан же на дворе. Ничего противозаконного он не делает, но придраться можно во всем.
В уголке на первом этаже гостиницы стоит кулер с водой. Заливаем кипяток и добавляем растворимое кофе, это единственная горячая пища, которая нам свети. Вернувшись в номер, уплетаем это с хлебом и папайей. Завтрак туриста в Рамадан.
Отправляемся на прогулку по городу. Обычный немного грязный городок. На первый взгляд нет никаких следов случившегося. Множество новых домов, у которых фасад однообразно обложен плиткой. Старые преимущественно восстановлены и подкрашены.
Лишь изредка глаз натыкается на заброшенные дома, которые по тем или иным причинам не стали восстанавливать. 
Прошлись по рынку. Криштоф хотел присмотреть диковинные сувениры, но нас ждало разочарование и обычный ассортимент китайских шмоток и хлама. Тогда отправились на рыбный рынок, упомянутый в путеводителе как очень известный. Но и здесь ничего интересного, пара огромных рыбин, а в остальном ничего бросающегося в глаза. Запомнились лишь очаровательные цыплята, раскрашенные в пестрые цвета, такие живые чирикающие мармеладки. В нашем отеле не было интернета и его поиск закончился довольно занятно: в соседнем люксовом отеле Medan без вопросов дали нам пароль от своего WiFi и позволили сидеть в лобби, при этом ясно понимая, что мы не их клиенты и ими становиться не собираемся, вот это действительно гостеприимно. Криштоф остается заниматься своей работой, а я еду в иммиграционный офис, чтобы отдать свой паспорт на продление визы. Офис оказался не сильно далеко от центра города, очередей не было и все формальности были улажены быстро.
Я оставил им свой паспорт, а забирать его буду через недельку, когда вернусь с острова Pulau Weh, расположенного неподалеку. Если вдруг мне в продлении откажут, то обратно паспорт я получу уже с просроченной визой, а это чревато проблемами, но я надеюсь на лучшее. Отсутствие с собой паспорта с непривычки вызывает некоторый дискомфорт и тревогу. Побывавшие в городе десанты международных организаций оставили немало следов. Например, сеть фастфудов, старательно маскирующаяся под Макдональдс.
Или банкоматы, организованные по принципу drive-thru как сделано у тех же Макдональдсов, что можно снять деньги, не вылезая из машины. 
Еще в городе много слонов. В смысле изображений слонов. Особенно в контексте армии. “Барбос, апорт! Я вообще-то слон! Разговорчики в строю!”Люди на первый взгляд приветливы, но при более близком контакте замечаешь, как они фанатичны. Например, вместо ответа на вопрос «как пройти к…» или сразу после приветствия они постоянно спрашивают «а ты соблюдаешь Рамадан?». И мне реально боязливо ответить «нет», поэтому я всегда киваю утвердительно и пытаюсь отшучиваться, что местные жители так строго соблюдают Рамадан, что у и меня нет иного выбора.
Пытаясь найти дорогу к одной из достопримечательностей, познакомился с девушкой с милым индонезийским именем Манда. Несколько раз переспросил, может неправильно расслышал ударение. Да нет, все верно, Манда. Не стоит ей к нам в Россию приезжать. Она мне объяснила, что идти далеко, лучше ехать. Тогда захвачу Криштофа.
Вернувшись в отель, вытащил Криштофа из-за ноутбука и мы продолжили исследование города. Запомнилась главная городская мечеть Байтуррахман Рая (Raya Baiturrahman), построенная в 1881 голландскими колонизаторами в знак мира. Это величественное сооружение проектировалось итальянскими архитекторами и напоминает мне дворец султана. Мечеть - одно из немногих зданий, уцелевших при землетрясении и последующем наводнении, на его куполах спаслось множество людей.
Вот так оно выглядело после наводнения.
Ступени мечети сейчас используются для отдыха и общения людей. 
Люди пытаются создать позитивную атмосферу в городе, но такими мелкими деталями как колючая проволока вокруг этого памятника перечеркивают весь эффект. Идем к музею цунами. На часах 4 вечера, но музей уже закрыт, т.к. персоналу необходимо подготовиться к вечерней молитве. Криштоф кипит от возмущения: «Миллиарды долларов наших стран потрачены на помощь, в том числе миллионы на строительство конкретно этого музея, а они работают всего несколько часов в день, все остальное время у них молитвы». Хорошо хотя бы у них не хватило наглости брать с нас плату за вход. Что ж, придем завтра. А пока проходим в открытую часть музея, своеобразное лобби, где вокруг бассейна с рыбками установлены шары, каждый из которых символизирует страну, оказавшую поддержку городу при восстановлении.
Отсюда же открывается символичный и печальный вид на кладбище. А так же установлены остатки вертолета.
До вечера еще остается время и решаем ехать к другой городской достопримечательности, кораблю на крыше. Добираться до нее далеко, поэтому ловим рикшу. 
Удивительно, но он не знает, где это находится и спрашивает дорогу у встречных. После петляния между домами мы останавливаемся у одного из самых впечатляющих памятников стихии, кораблю на крыше. 
Эту лодку, только что отремонтированную и стоявшую в доках, волной цунами принесло за несколько километров и бросило на крышу дома. Глядя на нее представляешь мощь стихии, носящей как щепки такие громадины. Спускаясь вниз и находясь на первом этаже, пытаешься представить себя на месте тех, на чью голову с неба упала многотонная посудина. Все в доме погибли. Несколько человек, что были в лодке, чудом выжили. Когда они выбрались наружу, их подстерегал сюрприз, в воде на уровне первого этажа плавали крокодилы, которых так же принесло волной. При восстановлении этот корабль решили оставить на прежнем месте, как напоминание о стихии, лишь укрепили металлическими подпорками.
Возвращаемся к отелю уже в сумерках. На оголодавшие улицы выползают палатки с едой. Это праздник желудка, за день чувство голода становится таким сильным, что, кажется, его уже невозможно утолить. Мы бегаем между кафешками, пробуя всё что-то вновь и вновь. С радостью встретив палатку с надписью «мартабак», без раздумий заказываем себе эту сладкую вкусняшку, которую ели перед отправлением на острова Баньяк. Но принесли, по сути, обычный омлет. Оказывается в Банда Ачехе мартабаком называют совершенно другое блюдо.
Пока уплетали его, познакомились с продавцом соседнего магазина. Он рассказал нам подробнее о местной религиозной полиции, шариате. По его словам, эти люди в штатском постоянно блюдут соблюдение религиозных норм, в частности Рамадана. Если кого-то поймают за едой на улице, то доставляют в отделение и на первый раз делают предупреждение. При этом вызываются родители, независимо от возраста задержанного, родители – это самый первый нравственный контроллер. За повторное нарушение сообщают на работу (а это может грозить и увольнением) и публикуют информацию на своего рода «досках позора». В случае, если и эти меры не помогают, то за третье нарушение можно угодить в тюрьму. И это касается всех, даже если ты христианин и белый человек, все равно в обществе ты должен соблюдать правила. У себя дома можешь делать что угодно, есть, пить, одеваться как угодно, но на улице вид жующего человека искушает других, а потому наказуемо для всех.
Много позже я слышал от других путешественников о некоторых секретных подпольных столовых в городе, где можно спокойно поесть и днем. Думаю, белым при желании туда попасть можно, расспросив какого-нибудь таксиста, т.к. белые не вызовут подозрения.
Мой собеседник оказался довольно осведомлен и о жизни в России. Но на вопрос, откуда такие познания и интерес к нашей стране, он отказался отвечать. Меня на мгновение это привело в ступор, но вскоре я догадался. «Это связано с катастрофой Сухой SuperJet?» - спросил я напрямую. Мужчина лишь грустно улыбнулся и отвел взгляд. Так что для части индонезийцев наша страна навсегда теперь будет ассоциироваться с этой трагедией.
